Лоуренс вручил Хоро эль Кира, и только когда она, наконец, восстановила свое хорошее настроение, снова спросил о воде. Он спросил и Ханну, часто с риском для себя собиравшей овощи на горе, она тоже знала то место, которое Кир назвал лучшим. Хоро набросилась на него, намекая, что не было необходимости выпивать с Киром, если это так. Но раз эль помог ей поправить настроение, это было достаточно хорошей причиной для Лоуренса. Старик, с которым, наконец, можно было общаться церковным языком, представился как Церес. Хотя, скорее всего, это не было его настоящим именем, раз хозяин поручил ему секретную миссию. Но это не имело значения. Поскольку кроме Цереса других гостей не было, и в купальне было довольно тихо, Лоуренс пригласил его пообедать с ними, и старик с радостью согласился. Его обычно грубое выражение теперь казалось естественным. Он очень хвалил еду и лишь слегка щурил глаза от удовольствия, заметив, как Лоуренс предупреждает Хоро не показывать ее волчий аппетит перед гостем. Было бы неловко выглядеть внуками, подшучивающими над дедом, но если Церес улыбнулся, Лоуренс как хозяин купальни должен сдаться и позволить ему улыбнуться. На следующий день он предложил помочь с водой, но Церес покачал головой. Он лишь попросил глиняный кувшин и сообщил, что это его работа. Гордость его была сродни гордости рыцаря. Лоуренс рассказал ему про тропу Серого Волка и ориентиры, и они с Ханной проводили его еще до рассвета. Хоро крепко спала в постели, не желая выходить на холод. Уходя, Церес казался мрачным, как всегда. Сзади его походка выглядела легкой. Лоуренс вздохнул, довольный, что все было решено. Он ненадолго прилег, потом занялся ежедневной работой. За делами утро стало днем. Церес вернулся в удрученном настроении. - Ты не нашел воду? По словам Кира она не замерзнет, как бы холодно ни стало, и все же нельзя точно предсказать, что произойдет в горах. Но Церес медленно покачал головой. - Ну, во-первых, давай высушим твою мокрую одежду. Лоуренс подкинул дров в очаг, Церес стал рядом, глядя в глиняный кувшин, который он держал. Задумчивый, грустный взгляд. - Вот. Лоуренс указал на огонь и, когда Церес неохотно подчинился, почтительно взял кувшин и передал Хоро, которая молча заглянула внутрь. Наконец Лоуренс помог привести в порядок сырую одежду Цереса. Закончив с одеждой, он передал Цересу глинтвейна. В столовой по соседству он нагнулся к уху Хоро. - Что-то не так? Хоро понюхала содержимое кувшина и озадаченно наклонила голову. - Все так. Обладая нюхом волка, она могла различить запах этой превосходной воды. Но почему Церес казался таким напряженным? Это внезапно обеспокоило Лоуренса. Почему эта вода не была тем, чего старик хотел? И какая вода вообще могла подойти? - Эй, действительно ли существуют весенние чудеса? - внезапно спросил Лоуренс, и Хоро отрешенно посмотрела на него. - Знаешь, такие как вода молодости или вода исцеления, что-то в этом роде, - объяснил он, и она, наконец, кивнула. - Я знаю о таких мифах. Ты ел хлеб из пшеницы Пасро, где я спала? Именно Хоро, повинуясь сильному чувству долга, сотни лет следила за ростом пшеницей. А Лоуренс изредка проезжал мимо деревни на своем торговом пути. Он озадаченно посмотрел на нее, и получил в ответ озорную улыбку. - Тогда ты ел хлеб, благословленный моими чудесами, хотя твоя глупость не исцелилась. Лоуренс вздохнул. Но он сразу понял. - Если так... Что Церес действительно ищет в воде? Или он, в самом деле, верил в мифы и думал, что сразу узнает, если выпьет? Он стоял перед тем, что все в деревне славили как лучшую воду в Ньоххире, и был взволнован. Затем внезапно появился Церес, его лицо было напряжено. - О, хей... Это? Ему нужен глиняный кувшин? Лоуренс тут же, передал его без малейшего сомнения. Церес приложил губы к кувшину и сделал большой глоток. Он закрыл глаза, глотая. Через несколько мгновений он открыл их, и выражение его лица по-прежнему вызывало разочарование. - Хорошо... - говорил он со странным произношением. - Хорошо... Он покачал головой. Лоуренс и Хоро посмотрели друг на друга, потом на Цереса. Он глубоко вздохнул и поставил кувшин на длинный стол. - Нет. Это были ясные слова отрицания. Прежде чем Лоуренс что-то ответил, Церес отвернулся. Лоуренс подумал, не спросить ли ему, что с ней не так, тогда они могут найти способ решения проблемы. Или ему придется сказать Цересу, что то, что он ищет в воде, не более чем миф. Пока Лоуренс думал об этом, Церес потянулся к очагу. - Его шляпа? Хоро рассказывала о его конической шляпе, покрытой мехом снаружи и металлом внутри. Но Церес перевернул ее и вытянул веревку, удаляя с нее мокрый мех. - Это котелок, - вдруг понял Лоуренс. Старик достал из своего рюкзака несколько небольших пакетов. Послышался звук высыпаемого зерна, и когда Лоуренс посмотрел на Хоро, стоящую рядом с ним, она лишь пожала плечами. - Эль, - сказал Церес, и Лоуренс вернулся к реальности и поспешно направился в кухню. Гость остановил его. - Нет. Эль, - повторил старик, покачав головой. В котелке, который он держал, лежали мешочки из конопли. Лоуренс вспомнил, что вчера сказала Хоро. Это были вещи, которые он носил в своей сумке. Тогда внутри мешков должна быть пшеница. Если да, то горшок, который он принес... - Ты... пивовар. Церес, не понял Лоуренса, нахмурился и повторил: "Эль". Два металлических предмета одинаковой формы, один из которых вложен в другой, и их можно использовать как два котелка. В один старик налил принесенную воду и поставил в очаг. В другой высыпал обмолоченную пшеницу из конопляного мешка. - О, это местная пшеница, - определила, лишь глянув, Хоро. Церес кипятил воду в первом котелке, периодически помешивая. Пошел пар, но когда вода забурлила, он вынул котелок из пламени. Достав из рюкзака деревянный ковш, он стал смешивать воду с пшеницей. Это продолжалось, пока все содержимое котелка не перемешалось. Потом он проверил температуру пальцем, поправил котелок на огне и надел опустевший котелок на первый, как крышку. Начало чему-то было положено. Церес посмотрел на Лоуренса и показал, что ему нужны перо и бумага. "Я главный повар, нанятый королевской семьей одной страны", - написал он и остановился. Лоуренс не удивился упоминанию "королевской семьи", это подходило щедрости старика и свободному использованию церковного языка - явного признака хорошего образования. Обычный пивовар не был бы таким. "Однако я с самого начала служил в семье принцессы, и меня послали туда, где я сейчас служу, как своего рода часть ее приданого". Написав это, он приложил руку к котелку и закрыл глаза, как бы проверяя что-то. Затем он полез пальцами прямо в угли и убавил жар. Похоже, он не боялся обжечься. Не зря говорится: "у мастера толстая кожа на руках". "Когда принцесса узнала, что ее выдадут замуж, она лишь раз сделала что-то по своему желанию. Она сказала, что хотела испробовать знаменитые воды Ньоххиры. Если она это сделает, сказала она, то сможет преодолеть все. Это произошло в давние времена". Лоуренс кивнул, и Церес медленно закрыл глаза. И казалось, он вслушивался в минувшее. "Она скрыла свое происхождение и жила в гостинице, а я был с ней как слуга. Она прекрасно проводила время, эти дни могли быть ее последними кусочками свободы, и еще она готовилась к будущему". Для людей такого высокого положения благородное происхождение становилось всего лишь инструментом. Лоренс перевел каждую деталь для Хоро, ее лицо помрачнело, в нем читалось сочувствие. "Однако принцесса встретилась с молодым человеком. Он тоже был благородного происхождения, они сразу узнали это друг о друге, поэтому мы не могли совсем не обращать на него внимания. Пока я думал, как поступить, они сблизились". Когда Лоуренс перевел это Хоро, ее лицо потемнело еще больше. Она грустно подошла к нему и прижалась к его руке. Казалось, что она молилась: пусть у этой истории будет счастливый конец. "Принцесса была благородной женщиной, которая достаточно строго придерживалась придворного этикета, но в Ньоххире она была просто самой собой. Она неплохо переносила эль, поэтому она ничего не делала, только пила и танцевала - и столько, что молодой человек, наконец, признал поражение". Хоро не могла бы остаться равнодушной к женщине, которая любила пить и танцевать. "Но веселые дни скоро прошли, и принцесса была не такой слабой, чтобы совершить ошибку и поддаться искушению. Когда пришло время, она тихо собрала свои вещи и лишь рукопожатием попрощалась с человеком, с которым танцевала". Церес выпрямил спину, но не улыбнулся, как будто представляя верную долгу принцессу, выбравшую свой путь. Все еще цепляясь за руку Лоуренса, Хоро пристально смотрела на буквы Цереса, хотя никак не могла понять их. "По дороге домой принцесса не заговорила со мной ни разу. Сделала она это только в день свадьбы, когда началась ее жизнь в чужой стране в странном замке со странными людьми. Я не знал, насколько тяжело она переживала. Она была сильной. Однако она сказала мне одну вещь, которая преследовала ее со своей родины. "Ты помнишь вкус того эля?" - спросила она. Я, конечно, не мог опозориться перед принцессой. Я сказал: "Я главный повар, который полностью овладел искусством приготовления еды, и к моей гордости, я помню". Церес снова взглянул на котелок и продолжил писать. "И она сказала: "Тогда все в порядке. Если я смогу выпить того эля в любое время, все будет в порядке". Рука старика остановилась, но он не отводил взгляда от бумаги. Единственным звуком в комнате был треск - треск горящих углей в растопленном очаге. Потом прошуршала одежда Хоро, наклонившейся вперед. - И все же... Было ли то знакомое лицо там, куда ее отправили замуж? Нет?